Багажник Кадиллака был открыт и она сидела прямо в нем, уперевшись левой ногой в пол, а правой же пыталась раздавить только что выброшенный на ледяной асфальт окурок. Да, когда мы только познакомились она курила. И это было прикольно. Нет, не сам процесс – меня больше забавляло то, что она постоянно теряла зажигалки, которые я потом в огромных количествах находил в различных местах. Но это было потом, а в тот последний вечер новогодних каникул я был удивлен ее внешним видом.

Нет-нет, с одеждой все было хорошо, кроме того, что она вообще никаким образом не соответствовала погоде. Промозглый ветер с легкостью продувал мой застегнутый до подбородка синтепоновый «пуховик», а она сидела в чем-то легком, да еще и с открытой шеей. И моим первым вопросом было, черт возьми, банальное – не холодно ли тебе? Она легко улыбнулась, ответила отрицательно и добавила, что вообще никогда не болеет.

Последнее, конечно же, оказалось неправдой, но это тоже выяснилось в будущем, а тогда, в завершение темы о соответствии ее прикида январской погоде в качестве последнего аргумента из недр огромного, заваленного всяким хламом багажника, была выужена бутылка белого рома, дорогого, но, как я выяснил позже, не настолько, чтоб предпочесть его тому же Bacardi White, например.

И все же, находиться долго на улице было решительно невозможно, к тому же я приехал на наше первое свидание практически с самолета, желудок требовал пищи, поэтому я предложил сесть в мою теплую машину и отправиться искать в ночи более-менее приличное заведение, где можно было бы поужинать. Хотя чего его искать? Тот год был последним, когда заведения общепита могли работать хоть круглые сутки, наш выбор ограничивался лишь историями связанными с тем или иным ресторанчиком, которые могло пробудить наше сознание.

И пока мы ехали в центр, мы разговаривали. Ну знаете, о том, о сем – такие дежурные разговоры. Она говорила о вине, о своих попытках освоить гитару, я рассказывал о Прибалтике, из которой только вернулся, об автомобилях. Среди всех сказанных слов мы находили точки соприкосновения и, наверное, радовались этому внутри себя. Уж я-то точно. В ресторане она заказала Тар-Тар, а я рассказал о том, как впервые попробовал его и три дня кряду изводил себя предположениями о том, что отравился. Она смеялась.

По безлюдной улице, в свете фонарей и отблесков новогодних гирлянд мы возвращались к машине. Я было достал ключи и приготовился открыть ей дверь, как вдруг она их выхватила и ультимативно заявила, что обратно за рулем поедет она. Хм-м, не нужно меня долго знать, что бы понять, как ревностно я отношусь к своим автомобилям и как я не люблю пускать за руль других людей, даже самых близких. И вот тебе на - практически незнакомый человек хочет прокатиться на моем чертовски редком кабриолете БМВ, который, ко всему прочему, я своими же руками привел в отличное состояние угрохав на это десятки часов. В принципе, по последним словам предыдущего предложения уже можно понять мое отношение к тачкам, да? Так вот, я хоть и был немало удивлен, но разрешил ей сделать это. Не могу сказать почему. Был ли я уверен в ее водительских навыках? Нет. Хотел ли я таким способом стать чуть ближе к понравившейся девушке? Тоже нет! Я не могу ответить на этот вопрос до сих пор, не мучайте. Видимо, так было нужно богу, космическим силам, карме или кто там за нами присматривает?

Она ехала по городу, удивлялась тяжелому рулю и низкой, после ее огромного внедорожника, посадке. Быстро разгонялась, резко тормозила и светилась радостью! Рассказывала, как в юности моталась по серпантинам вдоль побережья где она тогда жила. А я? А я сидел справа и тоже радовался от того, что таким простым способом смог вызвать всплеск хороших и добрых эмоций у этого человека.

И вот, снова та же парковка у торгового центра, холодный Кадиллак, сигарета перед тем, как пожелать друг другу добрых снов и разъехаться. Она заводит свою машину и пока Кэдди прогревается, открывает багажник и садиться в него. Снова. Ищет зажигалку, закуривает и рассказывает про ром, что лежит рядом. Из динамиков звучит что-то хорошее и наш разговор заходит о музыке. Я рассказываю историю из детства о том, как меня, дошкольника, оставляли дома одного в компании книг и виниловых пластинок и о том, что любовь к винилу жива до сих пор, а после, неожиданно для нас обоих, целую ее в губы.
Ром, игла проигрывателя хрипит голосом Гилмора, сверху льется желтый свет винтажных ламп и плед на полу – тепло. Тепло вокруг. Его видно, слышно, его можно потрогать и даже ощутить запах - микс цитрусовых, имбиря, каких-то вкусных специй и аромат ее кожи. Секс и сон в объятьях друг друга до позднего утра. Отличный вечер. И вряд ли в жизни получится его повторить - нечасто незнакомые люди становятся близки друг к другу меньше, чем за двенадцать часов. Но все эти мгновения можно запомнить. Точнее, нет - их невозможно забыть.